Наши читатели уже, наверное, знают, что недавно в театральной мастерской мастера Д. Глазунова-Ватерпасова с аншлагом прошла премьера балета «Рейсмус-бродяга». Балет - детский, но в нем поднимались отнюдь не детские проблемы и инструменты - гвоздодеры, кувалды, сифоны и штангенциркули. Больших трудов стоило нашему корреспонденту взять краткое интервью у Глазунова-Ватерпасова, но, оказалось, что именно труд - единственный путь к сердцу балет-мастера, чья тяга к производственной тематике общеизвестна.

Корреспондент. Дафнис Хлоич, примите мои поздравления, «Танец с надфилем» из вашего последнего балета - это что-то!

Глазунов-Ватерпасов. Эх, знали бы Вы, сколько потов сошло из меня, пока я ставил этот танец. Артисты часами не отходили от станков и брусьев, изучая новые движения. Конечно, многие из них после этого спектакля еще лет двадцать не смогут рожать, но эффект, согласитесь, получился потрясающий!

К. Да уж, Вы так стремительно влетели в двадцатку лучших режиссеров, что, боюсь, как бы вам не вылететь из нее с другой стороны...

Г. А балетная смекалка, мозолистые балетные руки на что? Не боись, на подлете к первому месту затормозим, выше не пойдем...

К. Дафнис Хлоич, Вы, наверное, творческую деятельность начинали со «Щелкунчика». Там ведь, как-никак, колют орехи...

Г. Отнюдь. Моей первой постановкой была «Малая земля». Вот представьте себе картину: идет битва, артисты мирно танцуют каждый в своем окопе - все нормально и натурально, как на войне. И вот начинается партия Брежнева. А его партнершу, Победу, играла Изольда Михайлова, которую Вы сегодня видели в партии Скобы. Так вот, приближается партнер постепенно к партнерше, и начинает казаться, что Победа уже близко, как вдруг на сцену выскакивает Гитлер (акты перепутал!), стреляется и падает между героями, что они аж отскакивают. И Победа уже далеко... Все испорчено.

После этого случая меня от инсценировки пьес классического назначения отстранили, ну а Гитлеру больше никто никакую партию не доверял, в отличие от Брежнева, которому вверили довольно сильную партию, ну, вы знаете...

Но я, несмотря на такой удар, посыпать голову мучкой не стал, а переключился на тему номер 2 - производственную, и сразу же поставил балет «Спящая ударница».

К. Дафнис Хлоич, но ведь чтобы начать ставить такие вещи, надо иметь о них хоть какое-нибудь представление.

Г. Представление я имел, оно называлось «Спящая ударница».

К. Я подразумевал профессиональную подготовку.

Г. Но я ведь закончил ремесленное училище по специальности столяр, и уже там мой наставник Гаврила Петрович Мастак учил меня рубанок держать в руках как женщину. Это знание мне очень пригодилось.

Коль речь зашла об истоках моего мастерства, то скажу, что практику нас, учащихся, посылали отрабатывать в местный балет. Ну, там балерин переносить, их же раскручивать и останавливать. А у меня последнее, как назло, не получалось - всё забывал снимать упор, т.н. тормозной пуант. А переносить... это тоже труд. Ведь нужно же партнершу сначала поймать... А как, если она вертится, как Жизель?

Кстати, вы никогда не сжимали в ладонях стан трепещущей балерины? Попробуйте, вам понравится. И мне понравилось, у меня даже возникли некоторые придумки относительно прочного захвата... Ну, это все из области наждачной бумаги - вам будет неинтересно. Словом, внедрил я свои придумки и решил на достигнутом не останавливаться, а двигаться дальше.

К. Интересно, где вы берете репертуар?

Г. В основном сам придумываю. В одно время я строил баню, оттуда же и взял сюжет для третьего своего балета. Он таков: Работнику нужно прибить ряд досок торцом к бревенчатой стенке. Поскольку бревна круглые, то здесь не обойтись без Рашпиля. А Работник же пытается как-то обойтись Рубанком. В этом и заложен конфликт. И в финале, поняв бесперспективность этого занятия, Работник покупает сразу три Рашпиля на толкучке у Киевского вокзала.

К. Как же все это станцевать?

Г. Трудно, особенно - Рубанок, поскольку он плоский снизу, у нас нет таких артистов. Да и вообще, изображать неподвижные вещи сложно. Вот один мой сын изображал Ленина в Мавзолее... Нет, словами не передашь.

К. Кого из артистов своей труппы Вы хотели бы выделить?

Г. Ну, во-первых, это уже вышеназванная Изольда Михайлова. Она - гениальная Ножовка; кудринская резьба у нее выходила, как ни у кого в мире. И так она убедительно вживалась в роль, что после репетиций рабочим постоянно приходилось менять сцену - всё было изрезано. А на премьере рухнул балкон - она подрезала колонны.

Во-вторых, у нас очень крепкий кордебалет Тисков.

Очень обаятельные ноги у нашей примы-бригадира Петровой.

Но не все в труппе - молодцы, и даже маститые иногда ленятся. Выступления Васи Сыча в прошлом году были Гвоздем программы, а вот ныне приходится переводить его в Шурупы.

А актеры ведь приходят ко мне безформенными заготовками, а уж потом я долго и напряженно подтачиваю их под нужный шаблон. Поэтому я имею право требовать.

Как вы знаете, балеринам есть нельзя (от этого у них болеют зубы, особенно - у Шестеренок). Так, легкий супчик, а Дрели еще - опилки. Так ведь не слушаются. Актер, исполняющий партию Стеклореза в «Домкрат-сюите», во время беременности (балет-с...) стал есть стекло. Я запретил.

К. Журите, стало быть, актеров?

Г. Иногда закрываю глаза на незаточенные режущие части, на несмазанные механизмы, но порой приходится снимать стружку. Впору самому идти на сцену и танцевать Рубанка.

К. Ваши выступления потрясли Париж и Лондон...

Г. Еще бы, ведь у нас был задействован мощный Отбойный Молоток.

К. А ваш «Лом» не сходит со сцены уже семь лет...

Г. Значит, крепко вбили.

К. Но как же классика? От нее вы совсем отошли?

Г. Нет, ставим и классику. «Лебединое озеро», например. Правда, после этих Лебедей земснаряд с трудом очищает сцену от сами знаете чего...

Поставили «Три мушкетера», правда - в собственной обработке. Главные действующие механизмы - Турбобур, Вибробур и Гидробур. А главным у них - Шлямбур. Так что все у нас нормально, не волнуйтесь.

К. Спасибо за интервью. Извините, что отнял у Вас время.

Г. Не беспокойтесь, не отняли - пока мы с вами беседовали, я успел заточить шестнадцать простых карандашей. А то, знаете, никак руки не доходили...