СОЧИНЕНИЕ ПО МАТЕМАТИКЕ

Ирина Владимировна, учительница математики, задумчиво произнесла перед вверенным ей на 45 минут 6-б классом:

— Знаете, ребята, я вчера поймала себя на мысли, что о ваших отцах практически ничего не знаю. А давайте-ка, напишем сегодня небольшое сочинение на тему "Кто он, мой отец?"

— Плюсы ставить надо? — спросил Варденов.

— Не обязательно. Оцениваться будет не арифметичность изложенного, а верность доказательства.

— А если у меня нет отца? — спросила Зеленкина.

— А кто есть?

— Сын есть.

— Уже сын, — удивленно сказала Ирина Владимировна. — Да, Зеленкина, ты вся в отца.

— Но у меня нет отца.

— Повзрослеешь, поймешь, что я имела в виду. Пиши курс интегрального анализа тогда.

Ученики заскрипели ручками, а Ирина Владимировна принялась рассматривать свои ногти, хотя все решили, что она их пересчитывает.

Не прошло и 300 секунд, как первое сочинение по параболе упало на стол.

"Мой папа, — писал Рыжиков, — сталемер. Это у него от деда. Дед был сталедувом, всю жизнь в железе прокопался, даже в крови потом у него железо нашли. И прадед мой был сталеводом, а прапрадед — сталекопом. Я, когда вырасту, робокопом буду, тоже хочу весь в железо залезть".

"У меня отец — свинопас. И я не стесняюсь этого, — написал Шлепанцев. — Просто выгнал паразита из дому, чтобы не вонял..."

Сочинения вырастали стопкой в виде наклонного параллелепипеда.

"А мой папа — малахольный на фабрике. Ходит туда-сюда, пока подошва не кончится, а потом за новыми ботинками идет. Ему даже премию не выдали в прошлом месяце. Целых 500 рублей", — было написано в следующем сочинении.

"Странный какой-то папа", — подумала Ирина Владимировна, — не научил своего сына сочинение подписывать..."

"Если функция интегрируема на отрезке [a,b], то она ограничена на этом отрезке..."

— Что за белиберда? — удивилась математичка, и посмотрела на фамилию. Там значилась Зеленкина.

— У тебя, Зеленкина, ошибка в расчетах. Ты вместо буквы "о" нули поставила. Исправь, пожалуйста.

"А у меня папа — снегочист, — писал Валуев. — Бывало, так снег почистит, что со всех цехов сбегаются посмотреть. Снег у него чистый-чистый, а гладкий какой — без единой царапины".

"У меня папа — артист коня, — писал Подставной. — Они с дядей Колей натягивают на себя попону и ходят по цирку, причем папа — сзади. Иногда про них поговаривают всякое, но раз я есть у папы, значит враки всё".

"Надо же, какие неинтересные порой бывают у детей папы, ни за что бы не подумала, — подумала Ирина Владимировна и принялась читать дальше.

"Мой папа — докер. По ночам он слушает тяжелый док, и чихать он хотел на соседей, — писал Порошков. — Он нанял в прошлом году двух известных киллеров, чтобы те убрали киль. Ребята основательно замочили киль, но деньжат потребовали за работу о-го-го... Пришлось предку поработать сногсшибалом на улице. У прохожих на скользкой тропке вылетают кошельки, а отец тут же их подбирает. Полторы суммы отдает рэкетирам, остальное — себе".

Круглов писал следующее: "Мой папа числится машинистом эскалатора на заводе горизонтальных лифтов. Но ни хрена там не делает, у него даже молоко за полезность вычитают. А объясняет это просто: я работаю не ради зарплаты, а ради мира на Земле. Вот предоставит мне начальство мир на всей Земле, буду работать".

"Моего старика на работу возят на служебном мотоцикле. Он там работает штатным техником-возбудителем...", — начал было свое сочинение Варденов.

— Так, кто там на задних партах хулиганит? —вдруг вспыхнула Ирина Владимировна. — Ты, Варденов?

- Не я.

- Ага, рассказывай. Завтра без отца в школу не приходи.

- Ладно, его и так географичка вызывает...

Последнее сочинение, от Реброва, было сладким: "Мой папа шоколадный плиточник. Он занимается резьбой по шоколаду. Иногда он приносит с работы живых кроликов-натурщиков, и высекает с них шоколадных зайцев".

"Крутой мэн. Хоть бы раз мне шоколадку по факсу прислал..." — подумала Ирина Владимировна.

— Ну что ж, ребята, подведем итоги сегодняшней работы. Было подано 18 сочинений про 19 отцов. А почему?

— Значит, кого-то три отца, раз у Зеленкиной ни одного, — догадались все.

— Совершенно точно. Ну что ж, до свидания. До встречи завтра плюс-минус два дня.