М.М.

У Мэрилин Монро до коленок было три ноги, но третью она умело скрывала, потому что носила длинные юбки.

Однажды ее вызвали на прием в посольство, причем тон повестки был суров и не подразумевал отказа: приходите, будет много богачей и сладкого.

У М.М. сердце сжалось от предвкушения праздника: на вечерах она не была уже дней пять или пять с половиной, поэтому очень соскучилась по веселью.

Правда, в открытке имелось одно существенное условие: дамы должны быть в мини-юбках, а, поскольку М.М. была дамой (к тому же блондинкой), то не смогла сразу ничего придумать, как бы обойти это условие.

Она сходила в магазин и купила самую длинную из имеющихся там мини-юбок, да еще уговорила своего модельера Пипо удлинить ее не несколько дюймов.

Юбка, в конце концов, стала скрывать третью ногу М.М., но при быстрой ходьбе та все-таки вылезала наружу. М.М. взяла с себя слово не прибегать к быстрой ходьбе и немедленно медленно отправилась на прием.

Прием был у русского посла, в его резиденции на 16-й авеню. М.М. очень волновалась – если ее разоблачат, у нее могли быть неприятности (например, по ошибке врачи отрежут ей не ту ногу – это был главный ее ночной кошмар).

Но начало было неплохим: таксист узнал ее и беспрепятственно пустил в машину. Но вот неизвестно, узнают ли ее так же легко охранники на входе в резиденцию…

На всякий случай М.М. повязала на голову платок – тогда, б.м., охранники признают в ней Зою Космодемьянскую и пропустят.

М.М. про З.К. знала из рассказов ее немецкого любовника Курта. Курт лично пытал З.К., за что русские солдаты ожесточились на него, преследовали по всему фронту и даже умудрились оторвать у него ногу. Быть может, именно отсутствие ноги привлекало в Курте М.М., она подсознательно стремилась компенсировать качествами других то, чего не хватало в ней. Или наоборот…

С Куртом они расстались в тот момент, когда злоба на далекую З.К., из-за которой пострадал ее любимый, сменилась к ней сочувствием и любовью. Или наоборот…

Но Курт давно был в прошлом, З.К. в настоящем, а вот прием будущим мог и не стать. Если М.М. плохо сыграет свою роль…

Как и опасалась М.М., охранник советского посольства не узнал Зою.

- Почему не в мини? - Спросил он на английском. К счастью, М.М. знала английский, и это упростило ее общение с охранником.

Это м.-ю. – сказала М.М. и показала чек из престижного магазина «Нэйман Маркус», в котором для достоверности она исправила название магазина на ГУМ.

- Что еще за м.-ю.? Не говорите шифровками, - сердито сказал охранник.

- Это мини-юбка, разве вы не узнаете меня? Я – Зоя!

- Зоя – это тоже сокращение? – спросил охранник.

Наверно, он стал русским совсем недавно, раз не знает ничего про великую Зою, - решила М.М.

Она еще раз взглянула на охранника так, как умела только она, и тот стыдливо опустил глаза.

Раз он такой тупой, что не знает про Зою, следовательно, меня он должен знать! – М.М. сняла платок и тряхнула гривой волос.

- А так?

- От того, что вы сняли косынку, ваша юбка не стала корочек, мэм.

Узнал! – радостно подумала М.М. - Охранник узнал меня, и он просто боится потерять свою работу, поэтому такой строгий.

- И вы пропустите меня? – М.М. протянула охраннику платок, потому что, как водится, приглашение оставила дома.

- Да, но лишь тогда, когда вы будете одеты по форме.

- Хорошо, я сделаю юбку покороче, - сказала М.М. и посмотрела на охранника. Тот приготовился к наихудшему.

М.М. решительно подвернула низ юбки, и охранник, сраженный увиденным, тут же повалился на бетон. Падать собирался он, правда, от одного, но пришлось пережить более лихое зрелище – третья нога М.М., обутая в кроссовок и гетры клуба «Атланта Трэшерз» показалась из-под завернутой юбки.

Поняв, что препятствий к продвижению больше нет, М.М. перешагнула через охранника и отправилась к резиденции посла, где уже маняще горел огонек на третьем этаже справа.

М.М. пришла первой. До начала приема оставалось еще 24 часа. В этом был минус. Плюс же состоял в том, что на горизонте не было ни одной конкурентки.

С третьего этажа на шум стал спускаться посол. М.М. дала ноге поиграть с мячом, который она всегда носила с собой в сумочке и надувала, когда рядом никого не было. От увиденного посол, как пятью минутами раньше охранник, упал на лестницу, удар в лестницу привел его в себя, он встал, снова упал и еще раз встал, но уже привыкши.

- Не желаете разделить со мной ужин, мэм? – спросил посол. Это был матерый коммунист, он всегда быстро приходил в себя.

- Да.

Посол развернулся и пошел к себе. М.М. осталась ждать, ее нога чеканила удары мячом, и где-то к тысячному удару посол вернулся обратно.

- Я не расслышал. Мэм сказала: да?

- Да. Она сказала: да.

- Тогда пройдемте. Посол галантно подал ей локоть, подвел к перилам и переложил ее руку на перила. Некоторое время он подумывал, стоит ли подниматься сзади американки, потом решил, что это ни к чему, и пошел впереди.

Посол привел М.М. на свою кухню, где он трапезничал картошкой с соленым огурцом. Огурец был весь истыкан вилочными отверстиями, будто ловил его человек нетрезвый.

Странно, я не заметила, что посол пьян, - подумала М.М., - Наверно, он матерый коммунист, раз сумел такое скрыть.

По случаю прихода важной гостьи посол открыл банку шпрот, разлил по стакану водки.

- За встречу! – сказал посол.

- За нее, родимую, - сказала М.М. и опрокинула стаканчик за плечо.

За первым стаканом последовал второй, затем третий. Через час посол перестал опасливо смотреть на третью ногу М.М., а даже, подсев к гостье поближе и начав поглаживание главных ног, время от времени стал перекидывать фокус внимания на второстепенную.

- Вы ведь актриса, - сказал посол.

- Да, - ответила М.М. – мне казалось, вы сразу меня узнали.

- Я поначалу подумал, что вы настоящая Зоя, а потом вспомнил, что ее повесил этот, как его…

- К.К.

- Не понял.

- Курт Кобец!

- Ага, та еще К.К. Как только я это вспомнил, так сразу и понял, что вы не настоящая Зоя, а актриса.

- Но почему вы решили тогда, что я Зоя? – немного с обидой спросила М.М.

- По косынке у вас в руках. Такую только Зоя Космодемьянская носила. Посмотрите, на ней ведь имеются отметины об отравленных и замученных Зоей немецких солдатах.

М.М. внимательно осмотрела платок. Его ей подарил когда-то Курт восьмого марта энного года и тут же набросился на нее, сказав, что в России в этот день все мужчины поступают точно так же…

- Тут много значков. Я никогда не обращала на них внимания.

- Про этот платок знает каждый советский школьник. - Посол потянулся к нему, по пути ловко сбросив кроссовок с третьей ноги.

- Но-но! - сказала М.М.

- Вот это значок, - продолжил посол, не реагируя на «но-но» актрисы, - Зоя нарисовала тогда, когда она съела немецкого офицера.

- Съела?

- Да, съела живьем. Ведь немцы принесли много горя нашей родине, и Зоя мстила, поедая время от времени немцев живьем. Начинала с ножки, - посол потянулся к гетре клуба «Атланта Трэшерз», а потом переходила к главному, - рука посла заскользила выше.

- Кажется, вы меня грязно домогаетесь.

- Домогательство, освященное именем Зои, не может быть грязным. Оно святое!

Зоя перекинула руку посла на одну из соседних ног.

- А вот это значок о чем говорит?

- Это не значок, а орден Ленина. Его Зое нарисовали за деревню Грюнвальд.

- Курт, то есть, один мой друг, говорил мне, что Зоя согнала всех жителей деревни в сарай и подожгла его.

- Это была фашистская деревня! Она была населена фашистами. Любой советский комсомолец на ее месте поступил бы так же!

- А вы так поступали?

- На офицерских сборах жег!

М.М. разрешила посольской руке чуть больше, чем собиралась позволять, и задала вопрос, который мучил ее весь день:

- А почему вы написали, что все дамы должны быть в мини-юбках или коротких платьях?